— Я больше не верю, что ты мне друг. Подозреваю, что ты опекун, и что я всего лишь твое орудие. Сейчас ты сомневаешься в остроте моего "лезвия", как будто надеешься — путем взаимного сомнения мы станем ближе друг другу. Но я не сделаю шага к тебе, Таралек Виид. Только от тебя.

"Ублюдок. Он притворялся впавшим в забытье. Но вместо этого подслушивал и подглядывал. Сейчас он близок к истине. Умное оружие… я расслабился, я переиграл в "дружескую близость". Мне казалось, что мои слова — тоже оружие; я забыл, что Джаг умеет защищать себя, что на нем броня столетий".

Он поднял голову: Алрада Ан прошел мимо, в голову колонны. — Скоро, — бросил воин на ходу.

Они продолжили путь.

Капитан Варат Таун, заместитель Атрипреды Яни Товис, взмахом руки послал летерийских лучников вперед. Сплюнул в попытке избавиться от грязи. Бесполезно. Здесь высвободили волшебство Оплотов, здесь прошли сверкающие волны уничтожения — воздух смердит магией, ветер словно доносит эхо стонов тысяч погибающих солдат; грязь на его языке — это распыленная плоть, мелкие фрагменты костей.

Но, может быть, это и дар, это предвестие благого будущего. Какой бы мрачной не стала Летерийская Империя под властью Тисте Эдур, в ней остаются зеленые поля, фермы, и небо над ней голубое. Рождаются дети, матери плачут слезами счастья, сияют теплые щечки… "ах, любезная женушка, лишь воспоминания о тебе держат меня, не дают впасть в безумие. О тебе и нашей чудной дочери. Я увижу тебя снова. Обещаю. Может, уже скоро…"

Алрада Ан снова идет во главе. Бедняга. Черты его лица выдают истину — по крайней мере, для солдата, живущего вблизи Синей Розы. Такого, как Варат Таун. Самозванец. Каковы причины для обмана? "Наверное, ради выживания. Ничего больше". Но он слышал от летерийских рабов, служащих Эдур, что между Тисте Эдур и Тисте Анди давняя вражда… если они знают об потаенных анклавах Синей Розы, о существах с ненавистной темной кожей… тогда…

И все-таки Алрада Ан среди них. Шпион. Варат Таун желал ему успеха. Ониксовый Орден был хорошим властелином. Хотя в нынешних условиях вспоминать о прошлом — заниматься романтической идеализацией.

"Но даже если подумать… хуже, чем сейчас, быть не может".

Их ждет еще одна бесполезная битва. Еще смерти летерийцев. Он так хочет заслужить уважение Полутьмы, и нынешнее дело станет подходящей площадкой. Сможет ли Варат командовать умело, показать точный баланс жесткости и осторожности? "Ах, но я ведь учусь у нее, лучшей командующей летерийскими армиями со дней Преды Уннатали Хебаз! Не так ли?"

Эта мысль сделала доспехи на плечах вдвое тяжелее.

Овраг, по которому они трусили, вывел на грязевую равнину. Почва была разбита конскими подковами и колесами телег, повсюду виднелись кратеры магических взрывов. Запах гниющих трупов повис туманом. Всюду могильные плиты, поваленные, разбитые, расщепленные доски — почерневшие от многолетнего распада — и белые кости вперемешку с мертвецами, еще не лишившимися плоти.

Примерно в лиге впереди шло возвышение, может быть, дорожная насыпь; там виднелись колонны людей с пиками, бредущих на бой.

— Быстрее! — прошипел торопливо ковыляющий Сатбаро Рангар. — Пригнитесь. Собирайтесь ближе. Не сюда, идиоты! На карачки! Мы переходим.

Стеф и Айстар, брат с сестрой, делящие между собой воспоминания о боли, приколоченных гвоздями к деревяшкам руках и ногах, терзающих глаза воронах (это кошмары, плоды излишне живого воображения, говорила им Минала) крались по темному проходу. Каменный пол под ногами был неровным, предательски скользким.

Они еще не воевали, хотя громко выражали желание повоевать — слишком юные, как решила Мама. Стефу было десять, а Айстар — девять; они носили доспехи Отряда Теней, у пояса имелось оружие — они учились владеть им не менее прилежно, чем все остальные. Где-то впереди был их любимый часовой, сторожащий проход. Они его выслеживали — любимая их игра.

Подкрались туда, где он обычно стоит…

.. и слева раздался скрипучий голос: — Слишком громко дышите.

Айстар подпрыгнула, разочарованно взвизгнув: — Это Стеф! Я вовсе не дышу! Я как ты! — Она подошла к широкоплечему Т'лан Имассу, опершемуся на стену расселины — и прыгнула, обняв за талию.

Темный, пустой взор Онрека нашел ее. Сухая рука отпустила меч и робко погладила по голове. — Теперь-то ты дышишь.

— А ты пахнешь пылью и еще хуже!

Стеф пробрался на два шага дальше позиции Онрека и сел на булыжник. Вгляделся в темноту. — Я видел сегодня крысу, — сказал он. — Пустил две стрелы. Одна близко прошла. Реально близко!

— Спустись и сядь подальше, — сказал Т'лан Имасс, снимая руки Айстар с поясницы. — Ты стал хорошей мишенью.

— Никто больше придет, Онрек, — возразил мальчик, изворачиваясь. — Они сдались — мы для них слишком крутые. Мама говорит насчет…

Стрела вонзилась ему в висок, пробив кость и заставив развернуться кругом; ноги соскользнули с бока булыжника, и Стеф криво упал на землю.

Айстар пронзительно завизжала, заметавшись по коридору. Онрек затащил ее за спину. — Беги. Держись стены. Беги отсюда!

Новые стрелы свистели в расселине; две воткнулись в Онрека, подняв столбики пыли. Он вытащил их, швырнул на пол, схватив меч обеими руками.

Минала выглядела старой, истощенной днями и ночами агонии, бесконечного томящего ожидания; она устала смотреть, как проходят шеренга за шеренгой её дети, ставшие просто солдатами, привыкшими видеть, как гибнут товарищи. Все ради пустого трона.

Тралл Сенгар понимал насмешливую нелепость их обороны. Первый Трон захватил дух, сочетание теней, столь далекое от мира сего, что Т'лан Имассы рядом с ним выглядят просто-таки живчиками. Дух, бог, тонкая как шелк паутина замыслов, жадных желаний и темных планов. Вот что потребовало себе престол, вместилище силы всех Т'лан Имассов, а теперь наблюдает, как захватчики пробуют отнять этот престол.

Где-то бродят искалеченные Т'лан Имассы, желающие захватить Первый Трон и передать его мощь в дар Увечному Богу — той силе, что овладела расой Тисте Эдур. Увечному Богу, наделившему Рулада мечом — и ужасным проклятием в придачу. Но этому падшему созданию недостаточно армии Эдур. Недостаточно армии Летера. Нет, ему нужны и Т'лан Имассы.

"А мы вроде бы должны остановить Увечного Бога. Вот эта потрепанная "армия"…"

Онрек обещал впасть в гнев в битве, что грозит стать последней. Но Тралл знает: гнева будет недостаточно, недостаточно будет и силы его собственного отчаяния. Как и замешанной на страхе жестокости Миналы, и спокойной упертости Ибры Гхолана и Моноча Охема. Все обречено. "Что мы за жалкий сброд?"

Он отвел взор от Миналы, найдя Моноча Охема, недвижно застывшего под аркой тронного зала. Гадающий по костям не менял позы последние три дня и три ночи. Серебристая шкура на его плечах тускло поблескивала в свете ламп. Но тут Тралл заметил: голова чуть пошевелилась.

"Хоть что-то…"

Усиленный эхом коридора детский вопль заставил его вскочить. Он схватил прислоненное к стене копье и побежал в ту сторону, откуда раздался крик.

Появилась Айстар, всплеснула руками, лицо ее стало бесцветной маской. — Стеф мертв! Его убили! Он мертв…

Минала встала на ее пути, яростно обняла и развернула девочку: — Панек! Собирай солдат!

Вторая линия обороны, на полпути между Онреком и тронным залом, состояла из Ибры Гхолана. Т'лан Имасс обернулся при появлении Тралла.

— Онрек дерется, — сказал Ибра Гхолан. — Замедляет их наступление. На этот раз пришло много Эдур и смертных. С ними шаман, владеющий силой хаоса. На этот раз, Тралл Сенгар, они твердо намерены захватить Первый Трон.

Он и сам слышал звуки схватки. Онрек наедине с толпой его сородичей. "И проклятым ведуном". — Тогда зови Моноча Охема! Если ведун решит вызвать волну магии, нам конец.